Кот Басё:

Как нам теперь встречаться в квадратах комнат,
Как нам с тобою спать на одной постели?
Пара случайных, запертых здесь знакомых,
Что добровольно выдержать захотели
Пытку друг другом… Пара лучей из точки,
Где острота угла накаляет градус…
Знаешь, мне снова снилось сегодня ночью,
Как мы вдвоем в упор расстреляли правду.
Как разойтись с тобою? Столкнулись лбами,
Держим друг друга на привязи, на нажиме.
Как нам теперь ужиться, ответь мне, Память?..
Как нам простить друг другу, что мы чужие?

Память:

Да уживёмся. Только не делай резких...
Не тереби меня всякими "почему же?!"
Я поживу тихонько за занавеской,
и подсолю слезами остывший ужин,
и помогу тебе, стоя всегда за левым.
Но не твори сама из меня тирана.
Я ведь и так - пиковая королева,
не соблазняй раскладом прожитым ранить.
Будем соседки. Будем милы друг с другом.
Будем кивать всегда, в зеркалах встречаясь...
Только не ставь меня, как ребёнка, в угол.
Я не терплю насилья. Соседка, чаю?

Кот Басё:

Крепкого чаю с привкусом острой боли,
Горького, терпкого,  темного, словно полночь?..
Мы в этом доме заперты, ты довольна?
Кроме друг друга нам некого звать на помощь.
Только я знаю - карты в твоей колоде
Мечены крапом пыток и искушений...
Этот союз беспомощен и бесплоден.
Он не достоин ни жалости, ни прощенья.

Память:

Ты собирала чёрные эти листья,
ты же - плоды познанья туда крошила.
так получилось. Так что не стоит злиться.
Не доставай сейчас ни меча, ни шила -
я не меняюсь. Бить же - себе дороже.
Я убиваю медленно несогласных.
Скоро мы станем обе - взрослей и строже
и уживёмся. Я буду простой и ясной.

Кот Басё:

Станешь простой и ясной, смолчишь о чем-то,
Спишешь, быть может, сотню моих ошибок.
Я бы с тобой сейчас не сводила счеты,
Если б ночами ты меня не душила.
Нас ведь никто не выпустит, не поможет,
каждый с самим собой остается честен.
Скоро мы обе станем взрослей и строже.
Только по-прежнему нам просыпаться вместе.

***

Ты можешь избавиться. Вычеркни. Спи спокойно,
мысли абстрактно, чувствуй неразделенно...
Просто без права памяти ты - покойник,
хоть накануне был молодым влюбленным,
просто без права памяти ты - калека,
хоть и уверен в силе своих иллюзий...

Память, в тебе растившая человека,
его убивает первая.
All inclusive.

Будь прост, наивен, влюблен и весел, придумай парочку новых песен, придет весна – и тебя повесят мадоньим ликом себе на грудь, придет весна – и расставим точки на клейких, новых, живых листочках, а что там теплится в оболочке – не наше дело, не в этом суть. Работай  Тилем и Гуинпленом, болтливым, глупым, смешным поленом – ты просто самый обыкновенный удобный способ прогнать печаль. Ты волен сам принимать решенья, идти, зажмурившись, на сближенье, просить, сдыхая от напряженья – и вряд ли что-нибудь получать. Да делай, в сущности, все, что хочешь, люби всех нас и десяток прочих, у нас амнистия, между прочим, - мы отрекаемся без суда. Такой ты, знаешь ли, непонятный – молчишь легко, говоришь невнятно, ты веришь в чудо и, вероятно, что выйдет полная ерунда. Давай-ка лучше по-человечьи – бери, дружище, свой крест на плечи, другой, быть может, намного легче, но мы-то знаем, что ты силач. А вон и горка – вперед и с песней, так будет лучше и интересней, ну что ж ты странный такой – хоть тресни. Да ты не треснешь. Иди, не плачь.

Нажали кнопку, замкнули клеммы, скажи мне, Снежная королева, идем направо, идем налево, стоим на месте – руби с плеча. Ты видишь – я выполняю планы – полцарства, рыцарь и конь буланый. Похоже, я в этой сказке главный.

И мне за все это отвечать.

И не было от тебя звонков, и мы не виделись  - дни и годы, и мы привыкли, что так - легко, и взяли это - в привычку, в моду, себе в уме, намотав на ус, назло, на вечную, в общем, память, и кто сломается первым - трус, а кто сломает - решайте сами, и мы пошли, как поток машин - один налево, другой - направо, сломались... Только вот не решим, кто окровавленный, кто - кровавый, кто потерял нас, а кто нашел, игра запутана, проще - выйти. И мы не видимся, хорошо?
- Привет, мой Марс! - Не скучай, Юпитер. - Ты как? - Как ты... Все одно - одно, перелицованно, нераздельно, и мир вот-вот полетит вверх дном - и небо станет для нас постелью, и мы сойдем наконец с орбит, чтоб пересечься - хотя бы взглядом...
Ведь только мертвое не болит, а мы живые - и мы не рядом, и мы не виделись - сотни лет, что люди скомкали в две недели, и память - вечно -  кровавит след, как сами, глупые, захотели, жизнь, раздвоившись, течет рекой, почти по-невски - в гранит одета...
И не было - от тебя звонков.
И не было - от меня ответа.

Я бы спросила, какого хрена в чужих деревнях на стенах, в окнах слепых и зыбких появляются ссылки на мои истории…
Но мы не об этом спорили, правда?

Послушай, я расскажу тебе сказку – сказку. Послушай, я напишу тебе песню – песню. Послушай, ты знаешь, что рядом со мной опасно. От этого всем становится интересней. Послушай, я ведьма, а может не ведьма вовсе. И выкрала сердце, и время заговорила. И ворон летел, и над вороном длилась осень, и ты объяснял, а я тебя не просила. И лес продолжался за окнами, за домами, спускался в овраги, карабкался на уступы, а я собирала все то, что лежит меж нами – случайными фразами, взглядом, сердечным стуком. И все эти мелочи можно б легко оставить, и мимо домов пройти, возвращаясь к людям, но в этой глуши я вижу сквозь щели ставен слова, без которых уже ничего не будет. Здесь мертвые земли, на них не родятся травы. На стенах сырая плесень чужих историй. Скажи мне, мой милый, кто дал тебе это право – делить неделимое с теми, кто недостоин?

Послушай, я расскажу тебе сказку – сказку.
Послушай, я напишу тебе песню – песню.

Октябрь неласков к путникам. Так неласков, что день ото дня становится интересней.