пока ты там смотришь кино, привыкаешь гулять один и звонишь подругам
я тут хожу на тренинги, крашу глаза и учу себя быть сильней
слышишь, ну сколько же можно ходить по кругу?
а впрочем, каждое лето небо еще синей.

я же еще одиночей, еще прекрасней. мудрею, тоскую, но все-таки реже снюсь.
многие говорили мне, мол, напрасно, вы тогда не решились... я объясню,
им, но возможно позже. а может, смолчу привычно, на чьи-то чужие выводы наплевав...
ты там играешь блюз, я обрастаю кожей, даже не плачу вечером, думая, что не прав

ты или я, а впрочем, уже не важно... пока ты там сводишь счеты,
пьешь свой коньяк, вспоминаешь прошлое по годам,
я тут рожаю детей и меняю работу,
взрослая девочка в общем. та-дам.

да, вот отрезала косу, сменила джинсу на юбки,
верю в себя и в то, что я все могу.
осталась одна мечта. скажем, жить на юге
на эдаком удивительном берегу

где все ракушки ложатся в мою ладошку, где ты весь в белом, и я еще босиком
и все еще так возможно, и так роскошно....
а впрочем, ты там вообще со мной не знаком.

снежные хлопья сладкие словно вата -
мой сын ловит их на язык, приоткрывши рот...
мама, мама, ты слышишь я вовсе не виновата,
просто у меня всегда все получается наоборот:

надо бы выйти замуж - а я уеду,
надо бы вот работать - а я пишу,
я просыпаюсь, когда всем пора обедать,
и совершанно не в такт со всеми дышу.

снежные хлопья кружатся и ложатся
на капюшоны, куртки, на челки и
все что мне хочется это бежать за шансом
маленьким шансом на обретенье любви.

но вместо этого я здесь стою покорно,
впитываю в себя этот город и его снег
мама, мама,  ты слышишь, я опять простудила горло,
я опять устроила очередной побег

совершенно бессмысленный, вообще никуда не ведущий...
я сбой программы, я выход из всех окон.... 
прости меня, мама. я получилась видимо отстающей
от общего ритма. стоящей оcобняком

под этим снегом, летящим над хрупким городом,
в котором мой сын познает все на ощупь и на язык....
....................................................................................................
белый холодный снег затягивает пространство прекрасным мороком,
туманом, известью, нежностью и зашивает встык.

знать
я хотела бы знать, какая ты ну... ну, на самом деле...
нет, не в смысле там в сексе или в постели,
и не в смысле там, какая ты без мейк апа, духов и грима....
(черт, надоела эта бесконечная буквенная пантомима)

я хотела бы знать, какая ты ну... когда плачешь, когда смеешься
как ты закусываешь губу, когда отдаешься....
(черт, нет, опять не то.... это все не о том, не так....)
я хотела бы знать, что ты говоришь, если ставишь себе синяк,

если ударяешься больно утром в попытках собраться.... или там, ну   
какой ты пьешь кофе и пьешь ли... (черт!).... тишину
твоих утр знать назубок и звуки твоих вечеров, имена
книжных геров и песни, которые слушаешь только одна.

(нет, снова не то...) ну, может знать, что ты готовишь на завтрак
или пишешь ли план в ежедневник вечером, чтобы завтра
ни сделать из этого плана ни строчки или наоборот
выполнить все и отметить галочкой... алым рот,

чулки вместо джинс, и платье.... ну вдруг, а вдруг?
как разговариваешь с самыми близкими из подруг
и что тебе снится, когда ты ложишься спать?
господи, я так много хотела бы достоверно знать,

но вместо этого я придумываю себе тебя,
собираю по пазликам, подгоняю точней края
и втискиваю тебя в ежедневный абрис записок от ... и  к....
и в эти вот строчки в моем электрическом дневнике.

шах и мат на третьем ходу....
белые начинают и неизменно проигрывают.
....и под взглядом ее замедляет планета свой бег
а весь мир вдруг становится робок, размыт, невозможно непрочен.
где-то там под фонарным столпом до сих пор опускается снег
и она улыбается. мне. ночь конечно отточит
суету моих жестов: спокойнее и смелей
я меняю ладью на ферзя. черно-белое поле
в бесконечных квадратах нас примет и двух королей
проиграем легко. а победу заменим на более
конструктивное слово - допустим, тайм-аут, ничья...
ей приснится "salut!" с эскадроном ликующих пешек.
на ладони москвы мы стоим с ней под снегом. она улыбается, я
говорю ей - смотри, этот снег нас так кстати прикрыл от насмешек:

в этом сладком тумане мы даже Ему не видны,
и ни слов, ни бравады - не нужно. ни целей, ни правил....
молоко на сосцах у мерцающей в небе луны
истекает со снегом - по капле... растает -
и останемся только картинкой с изнанки у век,
мы стоим онемело, пытаясь расправить затекшие плечи, 
а на куртки нам сыплется нежный мерцающий снег
и у новой эпохи рассвет упирается в вечер.

...но  под взглядом ее замирают и пешки, и короли,
шах и мат королю. моему. и отводит глаза. я смущаюсь.
небо белою манкой расчертит нам поле - смотри,
город - чай с молоком:
и так сливочно бел хрупкий снег на темнеющем чае.

чтобы помнить

... и вот, что тебя в ней сильней всего подкупало,
это не то как смотрит, как говорит,
не то как выглядит (хотя, надо сказать, не мало
вложено в этот сияющий внешний вид),
а умение отстраниться, почти исчезнуть,
сделав тебя незначащей и пустой
чтобы потом вернуться к тебе - в болезни,
и в бедности или в богатстве и здравии - быть с тобой,
и приникая к тебе бесконечной ночью
(если уж быть честнее - то проникая
в тебя) говорить тебе: слышишь, я очень, очень...
знаешь я очень люблю тебя, дорогая.

очень нужно уже приучить себя быть счастливой:
засыпать легко,
не перебирать воспоминания до рассвета,
пить кофе утром без сахара,
говорить красиво,
писать красиво,
и никого, никого не корить за это.

очень нужно приучить себя быть до края,
быть сейчас и здесь,
наполненной и прекрасной.
очень нужно хотя бы пробовать жить играя
в реальность -
не ежеминутно, но ежечасно,

проверяя на прочность границы, стирая цели,
пробуя разное -
может хоть что-то выйдет?
очень нужно приучить себя успевать, то что не успели
другие
и видеть то, что они не видят.

очень нужно хотя бы пробовать быть счастливой,
чтобы детям своим
улыбаться легко и гордо.
я уже умею - смотри - говорить красиво,
писать красиво.
не умею одно: не любить тебя,

это-то все и портит.

страшнее, чем тем лошадям каждый день тонуть
годами в угоду скульптору, богу, камню -
смотреть на тебя и думать, что тишину
височную все же пропорет твоя рука мне -
но бог не оставит, пожалуй, меня одну
и камня в москве на камне.

и с треском одежд, разошедшихся под ножом,
и с хрустом деревьев, срываемых тем порывом
я цепеня от ужаса погружен
буду в тебя и в то, как ты так красиво
меня убивала. (не будет мужей и жен
чтоб защитить меня нежно и терпеливо)

пока же не надо, нет, еще не смотри,
еще не настало время последней встречи
я так упорно считала, что время три-
логию нашу напишет... оно калечит,
и дерзко с твоим прищуром со мной острит,
точней подобрав словечки.

и выворачивает мне руки легко рывком,
вспарывает пространство в одну минуту,
и ужас, растущий мгновенно как снежный ком
в висках разрывается черным тугим салютом,
и тьма разливается нежностью меж висков
и никогда не заканчивается как-будто.

...а лошади тонут, и вот из-за толщи воды
уже нам не видно коней - только морды и гривы.
страх мокрою змейкой струится по шее, а ты
пока улыбаешься. тонко, легко и игриво.